По-прежнему люблю - Страница 11

— Значит, он действительно изменился…

Голос Мартина оторвал Синди от ее мыслей. Чувствуя на себе его изучающий взгляд, она потупила взор.

— Я бы не хотела говорить об этом, — пробормотала она. — Зачем причинять его родителям лишнюю боль?

— Быть может, им стало бы легче, если бы они поняли, почему это случилось? — предположил Мартин. — Как его жена, ты должна была догадываться о причинах.

Синди отрицательно покачала головой.

— Мартин, пожалуйста… Я же просила…

— Это из-за меня? — Голос Мартина стал резче. — Его беспокоило то, что ты… все еще испытываешь какие-то чувства ко мне? Что ты не любишь его так, как он тебя?

Синди рывком поднялась на ноги.

— У тебя слишком большое самомнение! — Ее голос дрожал от негодования. — Ты считаешь, что ни одна женщина не может тебя забыть! Ошибаешься! Теодору было известно, что когда-то я была влюблена в тебя, и его это совершенно не беспокоило! Он знал, что с этим покончено.

— Покончено? Когда мы прощались перед моим отъездом в Южную Америку, мне так не казалось, — с горечью напомнил Мартин.

Синди почувствовала смятение.

— Теодор предложил мне то, чего не мог предложить ты, — с трудом выдавила она из себя. — Дом. Семью. Любовь. Он любил меня до последнего дня своей жизни. И я… Я тоже любила его! Если он и стал другим, ты здесь ни при чем!

Она резко отвернулась от Мартина, прекрасно понимая, что он прав в своих подозрениях. Хотя в фокусе мрачных мыслей Теодора находился Эдвин, Синди знала, что в сознании ее мужа ребенок и его отец давно сплелись в одно целое.

— Ой, кажется, я слышу голос Эдвина, — пробормотала она и поспешно направилась к двери, едва не столкнувшись на пороге с Салли. Мальчика с ней не было.

— Он проснулся, но выходить не хочет, — озабоченно пояснила экономка. — Наверное, услышал незнакомый голос… Ты ведь знаешь, каким пугливым он стал в последнее время… особенно с мужчинами.

— Наверное, он еще не совсем проснулся. Пойду посмотрю.

Не оглядываясь на Мартина, Синди проскользнула мимо Салли и направилась в детскую.

Эдвин, сжавшись в комочек, сидел в уголке кровати. Обхватив ручонками согнутые колени, он пристально смотрел на дверь. В его больших и черных, как у матери, глазах читалась недетская тревога.

— Ну, как ты, дружок? — ласково спросила его Синди. — Все в порядке, милый, мама снова дома. — Она присела на кровать и обняла малыша. — К нам приехал твой… дядя Мартин. Издалека. Помнишь, бабушка и дедушка рассказывали тебе о нем? О том, как он много путешествует по всему миру и делает замечательные фотографии. А еще он плавал на байдарке по горным рекам и даже победил в соревновании. Они ведь тебе показывали его фотографии в журналах. Там был и он сам, в джунглях, помнишь?

— Рад слышать, что я не совсем чужой для своего юного племянника, — раздался позади низкий с хрипотцой голос Мартина.

Синди бросила удивленный взгляд через плечо и в то же мгновение почувствовала, как Эдвин испуганно прижался к ней.

— Ну что ты, малыш, — поспешила она успокоить ребенка, — не надо бояться. Это твой дядя Мартин. Разве ты не помнишь его фотографии?

Дороти время от времени показывала мальчику журналы со снимками Мартина, и одна из статей… Нет, лучше не упоминать сейчас о ней.

— Помнишь фотографию большого водопада? Скажи, как он называется?

Эдвин отрицательно помотал головой, не сводя с Мартина немигающих глаз.

— Ну, давай же… вспомни, — настаивала Синди, целуя мальчика в кудрявую макушку. — Водопад Виктория! Теперь вспомнил?

— Так, значит… — Мартин подошел ближе. — Значит, мама показывала тебе некоторые из моих работ?

Хотя он смотрел на Эдвина, Синди понимала, что эти слова адресованы ей. Он был явно удивлен.

— Вы ведь родственники, как никак, — заметила она, не оборачиваясь.

Синди всегда радовалась, когда Дороти с гордостью показывала Эдвину новые работы Мартина в каком-нибудь журнале или газете. Пусть мальчик знает о существовании этого человека, представляет, чем он занимается, в каком уголке земного шара находится в данный момент… пусть даже как далекий «дядя».

— Ты не слишком часто давал знать о себе в последнее время, — сухо добавила она, с трудом сдерживая давнюю обиду.

За те два года, что Мартин провел на Амазонке, он не написал им с Теодором ни слова. Все новости они узнавали от Дороти. И это были, как правило, отрывочные сведения или оставленные на виду журналы с его работами. Теодор всегда очень болезненно реагировал на все, что имело отношение к его двоюродному брату, а его родители, видимо, были полностью уверены, что Синди тоже не желает ничего знать о Мартине.

— Я не видел в этом особого смысла, — с горечью сказал Мартин. — Кроме того, мне не часто представлялась возможность отправить сообщение. — Он с улыбкой подмигнул Эдвину и пояснил: — Я провел много времени в далеких, затерянных уголках земли — в настоящих дебрях. Там не так легко найти телефон или почтовый ящик. — Он перевел взгляд на Синди. — И все же приятно узнать, что ты рассказывала обо мне племяннику.

— Я считала, что он должен знать, почему дядя Мартин никогда не навещает его… и почему он уехал так далеко от родных мест. — Синди старалась, чтобы ее слова звучали как можно равнодушнее. — Разумеется, твое имя упоминалось время от времени. Дороти и Квентин ведь очень любят тебя.

— И тебя тоже, Синди, — напомнил ей Мартин. Его лицо посуровело. — На твоем месте я бы сто раз подумал, прежде чем оставить их совсем одних в такой трудной ситуации.